Сердечно благодарим министра культуры и внешних связей Оренбургской области Е.В. Шевченко за поздравление членам Оренбургской писательской организации Союза писателей России с Новым Годом.
В свою очередь, поздравляем Евгению Валерьевну, коллектив министерства, работников учреждений культуры области с Новым 2019 Годом!
Желаем здоровья, успехов во всём, исполнения желаний.
23 декабря 2018г. в Центральной городской библиотеке г. Новотроицка состоится презентация нового стихотворного сборника поэта, члена Союза писателей России Александра Матвеевича Цирлинсона "Посвящения".
Поздравить Александра Матвеевича с выходом новой книги собрались любители поэзии, люди, неравнодушные к слову.
Отзыв доцента Литературного института имени А.М. Горького, известного критика, публициста, поэта Геннадия Красникова о новой книге А.М. Цирлинсона "Посвящения":
"Я поздравляю Вас с новой очаровательной книгой - от неё веет свежестью, молодостью, щедростью, любовью, юмором... И многие старые стихи - оказывается, ничуть не устарели, и Домодедово, например, предстаёт во всех живых деталях, в той атмосфере нашей бесшабашности и вере в свои силы и своё предназначение!..
И скольких людей Вы воскресили, сколько добрых слов нашли для каждого, скольких увековечили этой своей книгой, которая, несмотря на мизерный тираж, останется в истории города, в истории Оренбургского края и культуры края... Одним словом, - браво!.. Книга - есть, книга живая и шумная, щедрая, яркая, многоголосая, неунывающая..."
"Литература – дело державное"
Выступление писателя М.А. Кильдяшова в Общественной палате РФ
В Общественной палате РФ 18 декабря прошла межрегиональная конференция IV Культурного форума регионов России «Приоритетные проекты: стратегические линии развития культуры в субъектах Российской Федерации», посвященная обсуждению актуальных мер реализации национального проекта «Культура» с участием представителей гражданского общества, экспертного и научного сообщества.
С докладом на тему «Статус творческих союзов в системе НКО» на конференции выступил член Общественной палаты Оренбургской области, секретарь Союза писателей России, председатель Оренбургского регионального отделения Изборского клуба Михаил Александрович Кильдяшов.
Из выступления М.А. Кильдяшова:
В 90-ые годы патриотические деятели культуры открыто говорили о том, что её как можно скорее нужно выводить из коммерческой системы координат, иначе культура неминуемо погибнет.Позднее попытка такого вывода была осуществлена с помощью создания социально ориентированных некоммерческих организаций, в числе которых оказались и традиционные творческие союзы, берущие свое начало ещё в советской эпохе: Союзы писателей, художников, композиторов, кинематографистов и театральных деятелей.
Но само понятие «СО НКО» включает в себя очень разнородные организации. Так, большим изумлением было увидеть однажды в перечне НКО Союз писателей России после общества любителей рыбалки. И это тот Союз, у истоков которого был Горький, у руля которого в разные годы стояли Фадеев, Шолохов, Михалков, Карпов, Бондарев… В советские времена Фадеева называли «министром литературы» - таков был авторитет Союза писателей, духовная миссия которого на сегодняшний день осталась прежней.
Из личного опыта знаю, что литературный процесс на треть - творческий, на треть – организационный, на треть – идеологический. Если кого-то смущает это слово, скажем «идейный», потому что идеология есть создание идей, способствующих укреплению Отечества.
Осуществлять в Союзе писателей организационную и идеологическую работу, когда он находится в статусе НКО, очень непросто. Библиотеки, писательские архивы, книжные магазины, издательства, толстые журналы, газеты, Литературный институт им. А.М. Горького сегодня принадлежат разным ведомства, и, чтобы координировать литературный процесс, Союзу писателей нужно преодолевать множество бюрократических сложностей.
В связи с этим главный редактор журнала «Литературная учёба» Лев Пирогов в своё время предложил создать «министерство литературы». Идея, может быть, утопическая, но в ней есть своя логика. Будучи государственной структурой, а не НКО, Союз писателей смог бы привести в единую систему то, что сегодня разрозненно.
Из сложившейся ситуации видятся два выхода. Сегодня в регионах страны структура министерств культуры очень разнородна. Например, где-то туризм относится к культуре, а где-то к спорту. Почему бы в отдельных пилотных регионах не создать внутри министерства культуры управления по всем ключевым видам искусства – управление литературы, изобразительного искусства, музыки, театра, кино, которые могли бы возглавить руководители творческих союзов, не универсальные «эффективные менеджеры», не «управленцы вообще», а понимающие химию творческого процесса, способные оценить художественную значимость произведения искусства.
Второй выход: создание особого типа НКО для творческих союзов, с более серьезными возможностями, полномочиями и властными рычагами. Союз писателей, безусловно, социально ориентирован, у него есть свои «благоприобретатели», писатели на энтузиазме идут туда, куда другие идут только за деньги. Но для решения больших задач нынешнего статуса творческим союзам недостаточно. Литература, как и наука, создается не по грантам. Литература – дело державное, дело стратегическое.
Есть надежда, что новая редакция Закона о культуре, в котором был бы прописан особый статус творческих союзов, поможет изменить положение дел к лучшему. И Общественная палата РФ должна приложить к этому все усилия.
Михаил Кильдяшов
Время высоты
к 100-летию Николая Тряпкина
Вдохновение преумножает силы поэта. Дарует ему всевидящее око, чуткий слух, драгоценными россыпями являет все слова языка, высвечивает все оттенки смыслов. Пробуждает в поэте память юности, отрочества и младенчества: скрип колыбели, крик петуха, плеск реки, стук топора — всё в стихотворной строке гармонично, всё сладкозвучно. Вдохновлённый поэт "умом громам повелевает" и наблюдает "горний ангелов полёт", ведает, как по Млечному Пути уйти в будущее и там обрести пространство, которому нет предела.
Вдохновение одного способно изменить мир, влить в ветхие мехи молодое вино и не разорвать их. Но когда вдохновлены многие, когда вдохновлён целый народ, тогда на смену ветхому миру приходит мир новый. По венам этого мира течёт горячая кровь, в очах его сияет небесная лазурь. Так народ вдохновился однажды великой Победой над вселенской тьмой. Вырвался в этом свершении из бытового времени и стал жить во времени историческом, где каждый шаг — шаг к звёздам. Николай Тряпкин назвал это "великой весной творческого народного порыва", когда майскому Дню Победы предшествовала Пасха, когда земную Победу ознаменовала Победа на Небесах.
Вдохновлённый народ-победитель стал мастерить стропила, устремился к Солнцу Правды, воссиявшему, "как шлем Сталинграда, над великой рекою". Стук плотницкого топора начал отсчитывать иное время — "время высоты", в котором очищали от ожогов войны уцелевшие дома:
И поют мастера о полётах,
О полётах сверкающих пил.
И поют мастера о высотах,
О высотах горячих стропил.
Артель вдохновлённого народа собрал Сын плотника — Тот, Кто смертью смерть попрал. Он тесал дерево и вдыхал в него, лишённого корней, жизнь, что разливалась среди "налаженных дней" "весной света".
Народ вместе с Сыном плотника претворял слово в общее дело, давал имя мечте, разгонял время, словно локомотив. И каждый берёг у сердца особую каплю вдохновения — песню. Но одной каплей душевной жажды никому не утолить. И решил народ собрать капли драгоценные в один ручей, чтобы испил из него самый чуткий и прозорливый, чтобы родился небывалый поэт, воспел время высоты, сотворил множество живоносных источников.
И явился поэт, расслышал в переливах ручья "всемогущее слово". Песню запел, голос пращуров воскресая, горы и сады за ней повёл, в зарю её одел, стал "крепкострокий дом" возводить. Ожили в стихах поэта былины и заклички, плачи и прибаутки. Не в прошлом песня жила, а в будущее за собой влекла. Новый Боян персты на гусли наложил, и чудеса, о каких в сказках грезилось, в огне и металле воплотились. Разнеслась по всему свету песенная слава о ракетах-буревестниках:
Над мирами, над веками
Только ночь да пустырь.
Эй, разведчики вселенной,
Буревестники!
Жаворонки летят,
В колокольчики звенят.
Серебристый лучик света —
В синем ларчике.
Но однажды поэт спел песню, от которой прежде деды содрогались. Песня та о войне была. И содрогнулись от неё внуки, прозрели, что в мире рана незалеченная осталась, будто в доме после пожара пятно копоти не затёрли. Разрослось оно среди вод, земли и небес, затянуло мглой красное солнце — и случилась тьма великая. Древо отцов свалилось на плечи плотников. Они взялись за труд, усердно тесали бревно, затевали ещё один дом, а вытесали крест. Поэт думал, что идёт к облакам, а взошёл на Голгофу, где открылась ему "тайна среди тайн: Рождение и Смерть". Евангельская вечность зеркально отразилась в русском времени: сын взирает на распятую мать — поэт взирает на Россию:
Когда Он был распятый и оплёванный,
Уже воздет,
И над Крестом горел исполосованный
Закатный свет, —
Народ приник к своим привалищам —
За клином клин,
А Он кричал с высокого ристалища —
Почти один.
Никто не знал, что у того Подножия,
В грязи, в пыли,
Склонилась Мать, Родительница Божия —
Свеча земли.
Кому повем тот полустон таинственный,
Кому повем?
"Прощаю всем, о Сыне Мой единственный,
Прощаю всем".
А Он кричал, взывая к небу звездному —
К судьбе Своей.
И только Мать глотала Кровь железную
С Его гвоздей.
Промчались дни, прошли тысячелетия,
В грязи, в пыли.
О Русь моя! Нетленное соцветие!
Свеча земли!
И тот же Крест — поруганный, оплёванный.
И столько лет!
А над Крестом горит исполосованный
Закатный свет.
Всё тот же Крест… А ветерок порхающий —
Сюда, ко мне;
"Прости же всем, о Сыне Мой страдающий:
Они во тьме!"
Гляжу на Крест… Да сгинь ты, тьма проклятая!
Умри, змея!
О Русь моя! Не ты ли там — распятая?
О Русь моя!..
Она молчит, воззревши к небу звездному
В страде своей;
И только сын глотает кровь железную
С её гвоздей.
То, что началось Пасхой, завершилось крестными муками. Это время уже иной высоты: высоты жертвы, долготерпения и веры. Но когда у народа отнимают вдохновение, когда его славный гимн становится плачем Богородицы — вся надежда только на поэта. Однажды вдохновлённый народом, теперь он должен вдохновить народ. Усилие поэта, его слово, его молитва — это победительный шаг от Распятия к Пасхе:
Достойная поэзия
Не знает средних мест:
Она — иль ноша крестная
Иль сам голгофский крест.
Изнурённый народ ждёт от поэта "сотворенья Глагола", от которого расточится тьма — и воссияет неугасимый свет.
Михаил Кильдяшов
И ты был с Ним?
Поэт – самый искусный реставратор. Он восстанавливает то, что время растворяет, как вода, разъедает, словно кислота, разрушает, подобно землетрясению. Человеческая память коротка. Ей не удержать всего, что перестало быть зримо, не передать грядущим поколениям того, что уже невозможно осязать.
Но память поэта иная. Мифотворец и сладкопевец, он сохраняет и перевоплощает в слове всё. Поэт живёт в двух мирах: в одном «временем закован», в другом – «связан памятью и сном» – таково поэтическое измерение Олега Чухонцева.
Олег ЧУХОНЦЕВ
Память поэта сновидческая и оттого бесконечная. Сон беспределен: в нём воскресают эпохи, которых наяву не застал, люди, которых в реальности не встречал, события, свидетелем которых не был. Прошлое – «и долгий день, и краткий век» – спасается во сне поэта. Там оно живо, как настоящее, желанно, как будущее. Сон поэта дарует прошлому образ, который уже никем и никогда не будет разрушен.
Между сном и действительностью зыбкая грань: то ли марево, то ли дым, то ли хрупкое стекло воды. Душа покатилась… или полетела… или поплыла… Вдох – и поэт ныряет в глубину рукотворного потопа.
«Воды многие» поглотили старинный храм:
с победным маршем, поднимайте якорь
над жизнью той, что под воду ушла,
над косточками русскими, где пахарь
почил на дне, и пусть колокола –
подводные – звонят, пусть бьются била
у побережий новых атлантид,
над Китежем, вздымающим стропила,
где хриплый петушок еще кричит…
И в храме том фреска, на ней явлено всё знание о жизни, тайна её неизбывности. Нужно спасти эту фреску, спасти тайну. Поэт-реставратор запомнит её во всех деталях, наполнит её ликами свои очи, перенесёт её немеркнущие краски в строки, чтобы, вынырнув из глубины вод, пробудившись, не дать умереть прошлому.
На фреске той – провинция в двух часах езды от столицы. Здесь время никого не гонит, не торопит: «не спеши, оглядись, не пропусти главного, сокровенного». Земля и небо на фреске соприкасаются. Оратаю осталось допахать узкую полоску горизонта. Пахарь уже постиг суть земли, но небо для него ещё загадка:
Да что об этом! Жизнью и корнями
мы так срослись со всем, что есть кругом,
что кажется, и почва под ногами –
мы сами, только в образе другом.
На фреске «серп и молот, перекрестившись, сочетались в герб». На площади всех русских империй репетируют парад, и сколько ни отводи глаза, история тебя настигнет, всмотрится в тебя, сделает тебя сопричастным времени, где «чего-то высшего мы коснулись своей бедой и своей Победой», где «не в мести правда, а в искупленье».
Но не только что было узрит на фреске поэт, но и что будет. Грядущее не в том времени, что идёт за пахарем, сеятелем и жнецом, и не в том, что огненными днями отмечено в календаре. У будущего небесное время, небесный календарь. Сретенье, Рождество, Крещение – дни будущности. В них сидят за трапезой «как одна семья, в одних летах отцы и сыновья».
Среди двойников и однофамильцев поэт ищет в этом будущем себя. И вдруг понимает, что жизнь его пришлась на Страстную неделю. Среди многолюдья он греет руки у костра, слышит, как уже в третий раз прокричал алектор. Неведомый голос задает самый главный для поэта вопрос: «И ты был с Ним?» И вот он – момент истины, когда наступает «сознанье смерти или смерть сознанья», когда ты сам перед собой как на ладони. И если ты не дрогнешь, не отречешься, признаешься, что был с Ним, со Словом, предстоит держать ответ за всё: за празднословие и немоту, за неточную строку и недописанное стихотворение, за невоплощённый сон:
Но тот, кому Слово дано,
себя совмещает со всеми,
поскольку Оно зажжено
для всех, как и там, в Вифлееме.
И на глазах поэта будет не умирать, а рождаться Слово. Только через муку и великое терпение придёт долгожданная Пасха:
И чудо свершилось сполна:
к рассвету или воскресенью
увидели новую землю
и – ахнув – узнали: весна!
И спала вода, и траву
покрыла белёсая плёнка,
как мокрую кожу телёнка,
рождённого в тёмном хлеву.
И вот уже вниз по реке,
по взгорьям и падям весенним –
шла Пасха застольным весельем
со сдобной ковригой в руке.
И день, освящённый впотьмах,
светился во славу творенья,
и радостно, как Откровенье,
горел поцелуй на губах!
Из вод потопа возникнет дивный храм. Храм окажется ковчегом, воды – небесами. Все увидят, что поэт сохранил в слове фреску и она озарилась Пасхальным светом. Над ней золотом сияет уже не вопрос, а радостное восклицание: «И ты был с Ним!».