поэт, военкор
Юрий Юрченко
На грани
Недавно на моей странице в Фейсбуке я поместил запавшее когда-то мне в сердце и с той поры запомнившееся стихотворение малознакомого мне автора. Один из комментариев на эту мою публикацию был таким: «На грани, но – стихи!» То есть, пусть слегка и снисходительно, «с натяжкой», но комментатор (известная замечательная столичная поэтесса) признал в авторе стихотворения п о э т а.
Имя этого поэта – Влада Абаимова. Конечно же, какие-то её стихи можно принимать, какие-то – нет, можно с чем-то в них не соглашаться, можно не понимать какие-то её, не поддающиеся дешифровке, очень личные ассоциации и мотивировки, можно (вполне справедливо) упрекать её в – часто – незатейливой рифме, в неточных, иногда, случайных образах, можно находить в ее строках и интонациях параллели с другими – известными – стихами… да много, наверное, еще чего можно найти в этих стихах такого, что можно было бы подвести под это определение: «на грани». Чем я, собственно, засучив рукава, и занялся, а именно – приступил к чтению рукописи книги стихов Влады Абаимовой. И всё, вроде, шло поначалу нормально: я, как обычно в подобных случаях, начал вылавливать из текста все, бросающиеся в глаза «неправильности», – тут была и сомнительная рифма «миксом – твиксом», и более оригинальная, но очень уж вызывающая (неуместную здесь) ассоциацию с известным фильмом Тарантино рифма «Билла – убила», и прочие, как мне показалось, «невнятности» и «непонятности»…
Но очень скоро я перестал отмечать «сомнительные» рифмы и прочую «кривопись». Не потому, что они исчезли, а потому, что у меня просто пропало желание это делать. Неожиданно мощные, точные строчки и строфы повели меня за собой и как-то очень быстро перевесили весь мой «критический сачок» с отловленными в него «огрехами». Мало того, все эти мои «замечания» показались мне нелепыми, ненужными. Я увидел вдруг сложившегося, сильного поэта, со своим миром, со своим языком, со своим, очень непростым характером. А настоящий поэт сам всё о себе знает. И о своих «недостатках» знает лучше любого критика. И сам с ними справляется (иногда – оборачивая их, свои «недостатки», в достоинства). Это как с озёрами: маленьким и средним озеркам и озерцам для решения их проблем нужны целые институты, занимающиеся вопросами очистки водоемов, специалисты, техника (всякие баржи, «грязечерпалки» и т.д.), а вот, например, большому озеру Байкал с самой прозрачной и самой чистой в мире водой все эти «чистильщики» не нужны. Не потому, что в него не попадает всякая грязь, а потому что оно, озеро, само с этой проблемой справляется – само себя очищает.
Человек, умеющий писать так легко (о том, что «в груди ребром торчит»), таким ясным и афористически точным языком –
«Не умели родители вирши писать,
Только бренное тело умели спасать.
Не владели они эсперанто,
Не доценты, не аспиранты…» –
сам всё у себя найдет, и сам со всем справится.
Да, есть какой-то шифр в цикле стихов, обращенных автором к своему отцу, какая-то для меня, читателя, непроясненность. Но вместо обычного в таких случаях читательского раздражения, я вдруг поймал себя на том, что мне и не хочется эти «темные места» расшифровывать, прояснять. Мне достаточно того, что эта т а й н а там, в стихах, есть, и что я ее почувствовал, ощутил, до чего-то догадался, а что-то – и не надо разгадывать… Дальше уже – отношения отца и дочери, дальше – это ч у ж о е, интимное, трепетное. И хорошо, что н е д о с к а з а н о, что – без высветления всех углов, без истерик.
Вопросы, которые задает себе автор, показывают планку, которую он себе ставит. О какой – «банальной», «глагольной» и т.д. – рифме я могу говорить человеку, разговаривающему с собой т а к?–
«А если Родина попросит,
И ты не сможешь отказать,
То как ей правду на допросе
И говорить, и не сказать?..»
«…Если нечего Богу отдать,
Окромя бессмертной души,
На плече у Него рыдать
Остается в ночной тиши.
……
Если нечем Богу воздать,
Как списать безнадежный долг?
Голодать, холодать или ждать
Уходящий на запад полк?..»
Можно было бы сказать, что у этой поэзии – неженское лицо, но это было бы верным лишь отчасти.
«Народилось много мальчиков
Между Первой и Второй.
Море жёлтых одуванчиков
Проросло в земле сырой…»
Нормальное женское, материнское, народное слышится в этом речитативе-полуплаче…
Мне уже приходилось писать о том, что авторы лучших стихов о войне на Украине – женщины. Так вышло. И строфы Влады Абаимовой об этой трагедии уже вписаны в будущие хрестоматии (уж во всяком случае – в школах и университетах Донбасса.)
«…Не помнящие зла – святые,
Не помнящий добра – подлец.
Гниют покосы золотые
И стынет Сиверский Донец.
...
…Встаёт Егор на подвиг ратный,
Услышав с неба трубный глас.
…Где нет войны,
Где младший брат мой
Не вступит в батальон «Донбасс».
______________
«Роза красная на камуфляже
Расцветает, как на земле…
….
…Ей бы чистой росою питаться,
Как былинке в саду Творца.
Ей бы в почву родную впитаться,
А она прорастает в бойца».
_______________
«…Когда на костях не мешает плясать
Иным родовая травма.
Боже, мне стыдно стихи писать
После второго травня».
Влада Абаимова не боится простоты, безыскусности. У неё напрочь отсутствует лит. кокетство – «оглядка» на форму, беспокойство по поводу красоты стиха. И это явный признак мастерства, владения ремеслом.
А красота – она есть уже в самóй её органике существования в стихе.
Она может спокойно себе позволить восемь строк, «скрепленных» лишь одной (кроме сплошной тавтологической) незамысловатой рифмой «коне – войне» («Ехал красный комиссар…»), а то и того пуще – вообще не озадачиваться рифмой:
«…Широко глаза раскрыл
Убиенный брат,
И глаза ему закрыл
Милосердный брат».
А в результате – прекрасное эпическое стихотворение, мини-баллада. Как это происходит? – необъяснимо. Загадка (как и вся истинная Поэзия).
Я согласен с автором комментария, с которого и началось это короткое эссе: да, эти стихи «на грани». Но – с поправкой: на грани между небом и землей (как в просьбе к своему отцу о прощении:
«…Не ради красного словца,
А потому, что день воскресный,
Прости за то, что мне отца
Родного заменил небесный».
или как в этом призыве к «ангелам святым»:
«На землю посмотрите
Из белых облаков,
В Россию заберите
Детей и стариков!..» )
…На грани между Жизнью и Смертью. На той грани, о которой сказал Пастернак:
«И тут кончается искусство,
И дышат почва и судьба...»
P.S.
Уже написав этот текст, я нашел в сети страницу со стихами Влады Абаимовой. С другими стихами. Написанными на два-три года раньше тех, что вошли в прочитанную мной рукопись книги. И там были прекрасные, сильные строчки и хорошие стихи, – в них уже чувствовался мощный характер – и человеческий, и поэтический, и всё же… Я увидел подтверждение своим догадкам о невероятной способности автора этой рукописи к самосовершенствованию.
Поэт Влада Абаимова идет к своим вершинам гигантскими шагами.
