Михаил Кильдяшов
1993-й: битва образов
Образ — главный летописец. Мы постигаем минувшее не по архивным документам, а по эпическим полотнам, сотканным из слова. В ключевых параграфах исторических учебников "Борис Годунов", "Война и мир", "Тихий Дон" цитируются не от научной недобросовестности, а потому, что образ убедительнее, вдохновеннее и живее факта. Падает зерном в почву истории и прорастает в настоящем только то, что становится литературой, Словом с большой буквы.
События переломные, трагические и героические, когда время мечется в поисках дальнейшего пути — особенно привлекают художника. В подобных событиях обнажается человеческая натура, открывается суть вещей, прозревается тайна времени.
Октябрь 1993 года стал таким событием. Спустя четверть века, когда "отборолись" между собой противоречивые факты, когда живые свидетели оставили воспоминания и погрузились в воспоминания о воспоминаниях, — в борьбу вступили образы.
Фрагментарно отражённый в кино, как огненная вспышка запечатленный художниками объединения "Русский пожар", схваченный по горячим следам поэзией — 1993 год искал воплощения в романной форме. Всё батальное в истории требует романа: сложных сюжетных линий, психологизма, осмысления человека во времени.
1993 год убеждает в том, что мы живём в двух временных измерениях: бытовом и историческом. В бытовом времени пребывает большинство, сохраняя в повседневной размерённости тихую гавань семьи, свыкаясь с постоянными хлопотами. И лишь немногие, те, от кого зависит грядущий день, управляют историческим временем. Но бывают такие периоды — пора тяжёлых потрясений и великих свершений — когда в историческом времени начинает жить весь народ, когда каждый должен внести своё слово в созидаемую летопись.
Три наиболее ярких на сегодняшний день романа, посвящённых расстрелу Дома Советов, показывают нам три типа сопряжения быта и истории.
Роман Александра Проханова "Красно-коричневый" — это свидетельство человека, оказавшегося в решающий момент противостояния в эпицентре событий, в самом котле. Прохановский Белосельцев — исторический герой в историческом времени. Он горячо сражался за красную державу на всех её холодных фронтах: от Даманского до Афганистана, от Кампучии до Никарагуа. Он вёл эту державу от космоса технического к Космосу метафизическому, но однажды пришёл с великим исполином к путевому камню 1993 года. В итоге была выбрана тропа распада и его мучительного преодоления. Но история, по Проханову, не отсекла живой росток 1993 года. Он превратился в могучую ветвь, на которой постепенно созрел плод новой державы, ради которой принятый патриотами бой был не напрасен. В этой новой Державе красный и коричневый стали цветами не "коммуно-фашистов", а древней намоленной иконы, имя которой — Россия.
Герой романа "1993" Сергея Шаргунова — это бытовой человек в историческом времени. Его жизнь накопила множество противоречий между мечтой и реальностью, прошлым и настоящим. И разрешить эти противоречия, обнулить все ошибки может только историческое потрясение. Герой вырывается из повседневной рутины и спешит на баррикады, словно там можно не только написать историю, но и переписать собственную жизнь. Из маленького и лишнего человека он превращается в былинного богатыря, потому что обретает веру в одолимость смерти: "Кто в свою смерть не верит, тот никогда не умрёт". 1993 год, по Шаргунову, это гиперссылка, нажав на которую можно оказаться через двадцать лет на Болотной площади, куда вышел внук того, кто оборонял Дом Советов. Вышел, чтобы понять природу русской истории, русского бунта.
Герой Владимира Маканина из романа "Испуг" — это бытовой человек, оставшийся в бытовом времени, укрываясь от вихрей истории. Маканинский герой — не крепкий зрелый мужчина, тяготящийся проклятыми вопросами, а "старик-одуванчик", одержимый лишь сладострастием, которое и приводит его, как сатира в погоне за нимфой, в осаждаемое здание парламента. Этот "сатир" предпочитает подглядывать за историей в замочную скважину из уборной или палаты сумасшедшего дома. В замочной скважине он видит старуху-историю, которая собирает расколотые таблички с дверей депутатских кабинетов. "Одуванчик" Маканина – премудрый пескарь, который не хочет искать ни своих, ни чужих, ни правых, ни виноватых. Его "испуг", его главный страх — оказаться сопричастным истории, которая порой может потребовать от человека очень многого. И чтобы спастись, над ней надо посмеяться, спрофанировать её. 1993 год, по Маканину, это абсурд, галлюцинация распадающегося сознания. Это исторический тупик, безысходность, потому что "не бывает новой России, бывает новая Власть".
1993 год — незавершающееся противостояние сначала обороняющих и осаждающих Дом Советов, потом — фактов и свидетельств с обеих сторон, а затем — образов. Сейчас это противостояние выходит на новый этап, когда бороться будут уже интерпретации образов. Историческая схватка теперь разворачивается на поле трактовок литературы. И здесь тоже можно либо выпустить танковый снаряд в белое здание, либо выйти с иконой под пули снайперов.
Ссылка на публикацию на сайте газеты "Завтра".
